Пейринг: Дитер/Томас
Жанр: романс, мелодрама
Рейтинг: NC-17
Размер: мини
Краткое содержание: Наши дни. Дитер - процветающий швейцарский журналист, специализирующийся на интервью с представителями дипломатических корпусов, и которому неожиданно поручили взять интервью у Томаса Андерса, немецкого певца и композитора, звезда которого светит уже не так ярко. Дитер отправляется в Германию, но его словно преследует рок, создающий неожиданные препоны, грозящие сорвать запланированную встречу. Тем не менее, с упорством истинного журналюги и благодаря мистическим совпадениям, он встречается с Андерсом. Но встреча проходит совсем не так, как представлял себе самоуверенный журналист, а ее продолжение и вовсе выбивает его, да и самого Андерса, из привычной жизненной колеи...


Телефонный звонок вырвал из сладкого плена сна. Дитеру снилось нечто очень приятное, но так неопределенно и смутно, что он уже через минуту ничего не мог вспомнить. Кого там еще разбирает в такую рань?
- Алло.
- Алло. Дитер? – Эрик всегда спрашивал, хотя знал, что кроме Дитера трубку взять некому.
Молодой успешный журналист был не женат, а своих многочисленных подружек он, чаще всего, выпроваживал еще раньше, чем о нем вспоминал его главный редактор. К тому же, ни одна из них не владела таким чудным баритоном с хрипотцой, поэтому Дитер всегда задавался вопросом – кого еще при таком раскладе рассчитывает услышать на другом конце провода его босс?
- Да.
- Дитер, у меня есть к тебе нестандартное предложение.
Спросонья такие словесные конструкции Дитер адекватно воспринимать не мог.
- Переспать с английской королевой? Ни за что. И не проси – она слишком старая.
Эрик Хэсли, редактор крупнейшего франкоязычного швейцарского издания Le Tempe, сдержано усмехнулся в трубку. Он привык к скользким шуточкам своего талантливого протеже.
- Нет. Таких жертв от тебя никто не требует. Приезжай – поговорим.
- O'key.
- Да, почти, - непонятно к чему добавил Хэсли и попрощался.

Через два часа ослепительный Дитер Болен в легком светлом костюме сидел напротив редактора и внимательно слушал, периодически отпивая кофе из черной фарфоровой чашки с логотипом Le Tempe.

- Знаешь Пьетро? Пьетро Аттардо – журнал Okay?
- Да, мы пересекались несколько раз.
- Он мой старинный приятель и вчера попросил меня об услуге. Но, по порядку. Помнишь, лет пять назад был популярен такой Томас Андерс?
Дитер прищурился на солнце, вспоминая, и кивнул.
- Пьетро хочет дать материал о нем в своем журнале.
- Зачем? По-моему, тема себя исчерпала уже тогда. Полыхнул и погас. Или я чего-то не знаю?
- Дело в том, что четыре года назад этот молодой человек женился, и, говорят, именно супруга уговорила его уехать покорять Штаты.
- Не то чтобы я в теме, но, по-моему, эта затея не удалась?
- Верно, - Эрик склонил голову, - несколько месяцев назад, Андерс развелся и вернулся в Германию. Пьетро интересует его прошлое и его будущее – почему Штаты, вопреки ожиданиям, не явили ему небо в алмазах, что он собирается делать дальше. В зависимости от его ответов на эти вопросы можно подготовить материал, типа: «Падение звезды» или «Второй старт».
- Все равно не понимаю, зачем это нужно, - Болен пожал плечами, - зачем писать о неудачниках, когда в шоу-бизнесе поле непаханое для журналистики?
- «Неудачник»… - повторил Эрик, - это не совсем так. И Okay не издание о шоу-бизнесе. Тут именно 50/50. Сейчас еще мало кто знает о его возвращении, и, если его дальнейшая карьера будет складываться успешно, Okay станет первым изданием, осветившим ее второе начало на своих страницах. У Андерса в Европе была серьезных размеров аудитория, ее можно зацепить материалом о возвращении этого идола.
- Срез? – все еще скептически протянул Дитер.
- В основном молодежь.
- Тогда это тем более бессмысленно, - Дитер прикурил и откинулся на спинку кресла, - Okay издание не для мальчиков, которые прыгают на дискотеках.
- Не совсем так, Дитер. Дело в том, что Андерс это не просто поп-музыка, Андерс – это стиль. Он неповторим. Именно поэтому многие до сих пор желают ему подражать. Он не вписывается в обычные рамки и градации, к тому же он обладатель необыкновенно эффектной внешности и на этом можно поиграть. Масштабы его прошлой популярности и глубины нынешнего дна создают сенсационный контраст. Моя точка зрения – материал пойдет.
- Как знаете, - Дитер снова пожал плечами.
- Я думал ты отреагируешь более живо, - сухо заметил Эрик.
- Я? А я-то почему должен на это реагировать?
- Видишь ли, по возвращении на родину, Андерс не подпускает к себе журналистов, тех немногих, - пояснил Эрик, - которые в курсе. Пьетро посылал троих своих лучших интервьюеров – никому не удалось уговорить.
- Я бы в его положении не ломался, как целка, - в неофициальной обстановке Болен не особенно выбирал выражения. - Хотя, другой стороны, может у парня депрессия? Сам подумай – жена ушла (ушла ведь?), Америка осталась равнодушной, Европа еще неизвестно, как будет реагировать. В принципе, я его понимаю.
- С женой там какая-то темная история. Сплетни и слухи даже через океан долетают быстрее, чем новости ВВС. Будто бы она связалась с каким-то американским бизнесменом.
- Ну, естественно – раз у Андерса ничего не получилось, - усмехнулся Дитер. Внутри себя он был глубоко убежден в том, что мужчины женщинам нужны исключительно для денег, а женщины мужчинам – исключительно для секса.
- Так вот. Пьетро просил меня поговорить с кем-нибудь из своих, относительно еще одной попытки. Я подумал, что, возможно, тебе удастся разговорить Андерса.
Дитер прикинул в уме: в принципе, сейчас никакой срочной работы в Швейцарии у него нет, можно было бы дернуть в Германию, «сменить обстановку за счет работодателя», как он это называл. К тому же, фигура таинственного молодого отшельника начала вызывать в нем интерес. Кроме того, слухи относительно развода в любом случае будут иметь продолжение, так уж устроены люди, это будут обсуждать, так уж пусть Okay задаст тон этим обсуждениям, а Дитер получит за это свою долю счастья в денежном эквиваленте.
- Так я могу тебя рекомендовать?
- Если твой Пьетро не жадный, тогда рекомендуй.
- О деньгах договоритесь сами, с моей стороны это просто любезность, - Эрик протянул Болену визитку Пьетро Аттардо, и попросил секретаршу позвонить в офис Okay и договориться о встрече.

Вечером Дитер сидел в своей гостиной с ноутбуком и бокалом шампанского. В бумажнике покоился чек на 3000 Евро – 30% предоплаты. Итальянец не был жадным и прекрасно представлял, кого прислал к нему Хэсли.
Болен сосредоточенно вывел в строке поиска «Томас Андерс». Честно говоря, он помнил этого парня весьма смутно. Нечеткий образ длинноволосого шатена остался в его памяти с тех времен, когда клипы Андерса не сходили с экранов телевизоров, но на подробности Дитер внимания не обращал.
И сейчас он был поражен – как можно было не обращать внимания на такую незаурядную красоту?
С разнокалиберных фотографий на мониторе на него смотрел молодой человек лет 20-22, стройный, изящный, с правильными точеными чертами. Смотрел неимоверно красивыми карими глазами с длинными темными ресницами. На многих фото эти потрясающие ресницы были подкрашены. Пара кадров близкой съемки запечатлели его губы… С розовым блеском…
- Это точно мальчик? – Дитер потрясенно листал страницы поисковика, - может он это?..
Болен прибавил к словосочетанию «Томас Андерс» слово «гей» и, спустя минуту, уже был в курсе, что однажды, перед самым переездом в США, жена Томаса инициировала судебное разбирательство относительно какого-то завалящего издания, позволившего себе назвать ее супруга «гей-иконой десятилетия».
Дитер усмехнулся: ну-ну, стоило мараться, если б это было не так. Может они и уехали поэтому? И развод этот скоропалительный – четыре года супружеской жизни, это только для Дитера было бы каторгой, нормальные люди обычно женятся если не на всю жизнь, то хотя бы лет на 10, а если и разводятся раньше с одной женщиной, ее место, как правило, тут же занимает другая.
Ладно, Бог с ней, с его ориентацией, (хотя, интересный, конечно, момент), нужно было подумать о чем говорить с этой гламурной куколкой.
Болен просмотрел по диагонали тексты песен Андерса – всё ясно: любовь, луна, созданы друг для друга… Стандартный попсовый набор фраз.
- Вот так и не знаешь, с чего начать, - задумчиво протянул мужчина, допивая шампанское. - Ладно. Для знакомства достаточно.
Перед тем, как отключиться, Дитер, больше по привычке, чем по необходимости, заскочил на пару порносайтов и отправился в спальню.

Утром 1 июля над Женевой, как назло, кружили грозовые тучи.
Дитер тихо матерился в зале ожидания, продолжая листать страницы поисковиков.
Рейс задержали на пять часов.
На взлете машину ощутимо тряхнуло.
Сердце замерло, и будто кровь стала ледяной.
Аэрофобией Болен не страдал, но последние новости не успокаивали: в сфере авиации однозначно пора что-то менять, бьются чуть не каждую неделю.
Гроза долго гналась следом, протягивая длинные призрачные руки облаков, будто пытаясь схватить маленький – в просторах необъятного неба – серебристый самолет.
К самым стеклам иллюминаторов норовила прилипнуть густая иссиня-серая тьма, где-то недалеко раздавались оглушительные раскаты грома.
Над крылом пронеслась шальная птица, напуганная грозой.
«Вот только этого не хватало…»
Ослепительная вспышка молнии - и бешеный ветер пару раз подкинул бездыханное тельце, распластал крылья и стремительно бросил вниз…
От этого зрелища у Дитера совсем испортилось настроение.
Не то, чтобы он был сентиментален, но совокупность таких факторов кого угодно могла привести к черной меланхолии.
Именно в этот момент за стеклом ярко сверкнуло голубым.
Гроза отставала, и сквозь рваные клочья туч просвечивало чистое небо.

Где-то под ногами, спрятанный в глубокой утробе аэробуса, бесшумно работал двигатель. Под стальным брюхом самолета проплывали белые облачка. Сверху казалось, что они лежат на поверхности кристально чистого стекла.
Дитер листал свежий путеводитель по Кельну, приобретенный в аэропорту.
«Кельнский Собор на протяжении столетий, безусловно, является главной достопримечательностью города…»
Ну, это понятно.
«Начало строительства относится к 1248 году…»
762 года. Дитер хорошо считал.
«Архиепископ Кёльна Конрад фон Гохштаден заложил первый камень в основание Кёльнского собора…»
Молодец. Хорошо получилось.
Из книжечки выпала распечатанная накануне фотография Томаса Андерса.
Дитер бросил на нее беглый взгляд, едва заметно поерзал в кресле, пытаясь успокоить свою внезапно активизировавшуюся плоть, и подумал, что сам бы тоже не прочь «заложить» кому-нибудь «камень». Он обернулся в поисках подходящего объекта.
Да. От салона первого класса можно было ожидать и более широкого ассортимента: молодящаяся немка, похожая на порномодель на пенсии по случаю производственной травмы; плоскогрудая девушка в очках, увлеченно читающая книгу; пара выдержанных в духе Вагнера мамаш, делающих вид, что сидящие рядом дети – чистая случайность в их жизни; с десяток безликих девиц в сопровождении столь же безликих молодых людей и какой-то слащавый мальчишка неопределенной ориентации.
И это все?
В отель придется ехать одному.
Дитер снова уткнулся в путеводитель.
Описание отеля его удовлетворило, и он вернулся к Кельнскому Собору.
« В 2008 году был отреставрирован западный неф… Настоятель собора Йоганн Бастген выразил признательность…»
Глядя на страницы, снабженные фотографиями как самого Собора, так и его настоятеля, Болен задремал, прижавшись виском к раме иллюминатора.

Дитера убедительно трясли за плечо. Он поднял голову и увидел невысокого несколько полного мужчину лет пятидесяти, одетого в сутану католического священника.
Удостоверившись, что блондин проснулся, священник двинулся к выходу, оборачиваясь к Дитеру, будто предлагая ему следовать за собой, не говоря при этом ни слова.
Салон самолета был пуст. Их было только двое.
Больше из любопытства, чем по какой-либо иной причине, Болен поднялся и пошел следом.
Выйдя на трап, он прикрыл лицо ладонью, защищаясь от ослепительного света.
Священник уже спустился и шел по огромному полю, усыпанному алыми цветами.
Не то тюльпанами, не то маками, а может, и нет. Болен не мог разобрать точно.
Дитер ступил на землю, и тут незнакомец обернулся и произнес почему-то приятным женским голосом:
- Дамы и господа, наш лайнер заходит на посадку в аэропорт города Кельна. Просьба пристегнуть ремни…

Болен открыл глаза и увидел, как тонкое облачко пролетело мимо окна и осталось где-то наверху. Он тряхнул головой, сбрасывая остатки абсолютно нелепого, но такого красивого сна.
Над Кельном не было ни облачка, но при заходе на посадку, самолет снова затрясло.

- Дамы и господа, просьба соблюдать спокойствие… - защебетала стюардесса, как Дитеру показалось, сразу на всех языках, которые знала.
Поляна, усыпанная алыми цветами, так и стояла перед глазами.
Интересно, к чему снятся цветы и священники?

Машину подогнали к центральному выходу. Садиться за руль самому не хотелось, и водитель отвез швейцарца в отель. Okay платил за сервис.
Положив руки на спинку переднего сидения рядом с водителем, Дитер пристально смотрел вперед, где в небо впились резные готические шпили.

В номере, приняв душ и развалившись по диагонали на широкой кровати, Дитер решил дочитать главу, посвященную собору.
Фотография Андерса снова выскользнула и легла перед блондином на простынь.
Мужчина всматривался в тонкие черты, запечатленные на снимке, и ловил себя на мысли, что никогда раньше не встречал таких красивых людей.
Он отложил книгу, перевернулся на спину и поднял снимок над собой.
- Что-то нереальное вообще, - констатировал он, пытаясь понять, что там, за блеском этих глубоких, немного печальных глаз, пытаясь представить, о чем думает, чего ждет, чего боится этот парень.
Это же просто профессиональный интерес? Грамотный подход матерого интервьюера? Только почему-то неделю назад французский посол такого острого интереса не вызывал, и не вызывал таких странных эмоций.
Прошло не меньше четверти часа, прежде чем Дитер отвел глаза от фотографии и, аккуратно положив ее между страниц путеводителя, задремал. На сей раз без сновидений.

Окна номера выходили на восточную сторону, и яркий солнечный свет разбудил Дитера неприлично рано. Мужчина поднялся и задернул плотную тяжелую штору. Комната погрузилась в сумеречный полумрак, но стало как-то душно, несмотря на усиленно работавший кондиционер.
Болен снова лег на постель, поверх одеяла и, закинув руки за голову, начал мысленно планировать предстоящий день.
«Сейчас позавтракаю и поеду к Андерсу, а там посмотрим".
Блондин придерживался того мнения, что простота - залог успеха, и, как правило, его нехитрые схемы работали. Работали они, правда, чаще всего потому, что в процессе исполнения задуманного, Болен снабжал их в изобилии разными хитростями.
Звонить этому отшельнику смысла не было. Скорее всего, просто не захочет разговаривать. Одним словом – тут нужна работа в полевых условиях. Эта работа должна привести к совершенно конкретному результату, и Дитер хотел затратить на нее насколько возможно меньше времени, вернуться в Швейцарию и продолжить свою обычную деятельность.
Тучи ухищрений, уловок и тех самых хитростей, как рои диковинных насекомых устремились в голову Болена.

За долгие годы журналистской деятельности Дитер бывал в разных ситуациях, у него накопилось порядочно опыта, а любую трудность он считал вызовом, на который отвечал тут же, ему нравилось играть в игру «Я смогу тебя победить».
Удобно устроившись за рулем, предоставленного еще накануне Мерседеса, блондин набрал номер своего старого знакомого немца и тронулся с места.
Он направлялся в Ляйхлинген – тот самый пригород Кельна, где, по предоставленным ему сведениям, жила в отшельничестве эта загадочная, не то упавшая, не то стремительно приближающаяся к земле, а не то и вовсе заново восходящая Звезда.
Прошло не меньше минуты, прежде чем на другом конце провода раздалось:
- Аллооооо! – номером Дитер явно не ошибся.
Свен имел привычку бесконечно тянуть последнюю гласную – профессиональное заболевание шоумена.
- Привет, это Дитер. Дитер Болен.
- О, да! Дитер Болен - Швейцарская Конфедерация!
Дитер засмеялся в трубку:
- Ты не исправим, как все шоумены на пенсии.
- И ничего не на пенсии, у меня сейчас будет новый проект, - обиделся Свен.
- Ну извини, извини, - улыбнулся Дитер, - слушай, у меня к тебе вопрос: помнишь тех двух педиков, что приходили к тебе на шоу около года назад? Ты говорил, что вы поддерживаете связь…
- Ты про этих акробатов, что ли? Которые Ланге, что ли?
- Ну да, про них…
- Ну, бывает пересекаемся, а что?
- Быть может, они знают адреса специальных заведений в пригородах Кёльна?
- Ты про гей-клубы, что ли? А тебе зачем? – в голосе Свена различалось неподдельное любопытство.
- Нужно по работе, – сухо сообщил Дитер.
- Хочешь поймать там бывшего канцлера? – засмеялся Свен.
- Нет, нынешнего.
Пауза.
- Да, эти, скорее всего, там тоже бывают, - оба засмеялись. - Так тебе нужны адреса всех гей клубов в пригородах Кельна?
- Да, всех.
- Или какого-то одного?
- Всех. Всех, Свен, – Дитер улыбнулся в трубку.
«Нет, я не скажу тебе где именно я нахожусь, иначе завтра же в твоем шоу об этом услышит вся Германия».
- Хорошо, сейчас перезвоню.
- О'k.

Выехав за черту города, швейцарец опустил стекло. Порыв ветра растрепал его светлые волосы. Ветер принес запах хвои и лесной сырости.
Немецкие леса – колыбель легенд и сказок. Приезжая в Германию, Дитер всегда чувствовал себя так, будто вернулся домой.
Отчасти это было верно – дед Дитера по отцу родился во Фрисландии.
Но тут было что-то еще.
Когда-то давно Болену в руки попалась книжка премудрой индийской старухи Анни Безант. На ее страницах автор излагала философию кармы и реинкарнации так, будто доказывала теорему. И таки доказала.
Рассуждая в этом ключе, Дитер пришел к выводу, что в прошлой жизни, вероятно, действительно жил где-то в Германии.
Более того, года четыре назад он подумывал приобрести здесь недвижимость, но так руки и не дошли. Сейчас блондин снова вернулся к этой мысли.

Съехав с моста, перекинутого через небольшую прозрачную речушку, Болен услышал, как надрывается его телефон.
- Да.
Разумеется, это был Свен.
- Слушай, они говорят, что в пригородах есть только один – остальные в самом Кельне…
- В самом Кельне я и сам сориентируюсь.
- Ха! Хорошая шутка, можно я расскажу ее завтра в шоу?
- Даже не думай. Во всяком случае, я скромно отказываюсь от возможности быть упомянутым как ее автор.
- Хорошо, - засмеялся Свен. - Так вот, то, что тебе нужно, находится в пригороде Ляйхтлинген…
«Уже хорошо», - подумал Болен.
- После Глокдорфа с шоссе уходи направо. Называется заведение «Мсье Шабли».
- Спасибо, буду должен.
- Пустяки. А, кстати, дорогуша, завтра в Кельне гей-парад, ты в курсе?
Брови Дитера стремительно заползли под челку.
Нет. Он не был в курсе. Не то, что бы это как-то могло повлиять на результат его поездки, но все-таки упустить из виду такое масштабное событие, было вовсе не в его стиле.
«Расслабился. Теряю форму, что ли?»
Обычно, выезжая ко всем этим дипломатам, послам и постпредам, Дитер подробно изучал те самые полевые условия, в которых приходилось работать, и это помимо биографии своих собеседников, помимо информации об их предпочтениях и так далее. Он знал в каком ресторане лучше провести встречу с испанским послом в Риме, знал какой виски предпочитает постоянный представитель НАТО в Берлине, знал слабости и обычаи всего дипкорпуса Франции в Женеве, но, отправившись в Кельн и ища встречи с человеком, которого сам же априори заподозрил в гомосексуализме, Дитер не знал о проведении гей-парада в этом самом Кельне.
- У меня несколько иные задачи сейчас, - уклончиво ответил он и, еще раз поблагодарив Свена, отключился, ткнул кнопку «Play» на панели магнитолы и, миновав указатель с надписью «Глокдорф»…*
- И при чем тут колокол, интересно?
… свернул с шоссе и на полчаса погрузился в полумрак векового леса и звуки абсолютно нереального, волшебного голоса.
Болен не вслушивался в слова, игнорировал навязчивый ритм синтезатора. Он слушал интонации, вдохи и выдохи, переливы, напоминающие тихие мелодичные стоны.
Ему стало казаться, что этот голос льется не из динамиков, а с неба, с ветвей деревьев, струится в серебре лесных ручьев. Он, как пение сирен, успокаивал, и волновал, и манил остаться в этом лесу.
Солнечный свет ударил по глазам так неожиданно и резко, что Дитер зажмурился на секунду.
В золотом пятне красным полыхнула ряса священника, поднявшего правую длань, будто останавливая, запрещая.
 Дитер открыл глаза и едва успел притормозить и вывернуть руль – машина по диагонали пересекла встречные полосы и готова была ткнуться капотом в стальной столб указателя.
Удивительно – но это был тот самый указатель с надписью «Глокдорф».
- От, черт! – Дитер остановился. Вылез из машины и, приперев задницей дверь, закурил.
Как? Как это вообще возможно??? Дорога прямая. Никаких поворотов, зигзагов или дуги.
Блондин просунул руку в окошко и, открыв бардачок, нашарил внутри предусмотрительно положенный туда утром атлас автодорог Германии.
«Ну, да. Так и есть. Вот эта трасса. Прямая, как…»
Дитер подобрал пару не совсем цензурных обозначений предмета мужской гордости.
Как он мог вернуться на это место, проехав по абсолютно прямой дороге?
- Чертовщина какая-то!
Вдруг в кармане джинсов завибрировал и зажужжал телефон.
- Да!
- Дитер, это опять я. Слушай, прости, но там поворот не после «Глокдорфа», а после «Глокхейма».
- У них тут, что, колокольных дел мастера живут?
- Да, есть там какая-то легенда по этому случаю. Говорят, что тамошние мастера отливали колокола для самого Кельнского Собора…
- Замечательно. Спасибо, что предупредил.
- Ничего. Когда управишься, расскажешь, каковы там заведения.
- Обязательно воспользуюсь всеми их услугами.
- Дитер – ты мужик. Я всегда это знал.
Оба засмеялись.
Отсмеявшись, Дитер сел за руль и погнал машину дальше по шоссе. Километров через 5 показался столбик с надписью «Глокхейм». За ним дорога уходила направо.
Болен, на всякий случай, еще раз сверился с картой.
Эта трасса тоже абсолютно прямая.
Лес остался по правому борту, и, всю дорогу, Дитер смотрел в его сторону. Что-то тянуло туда, под таинственную сень древних зеленых крон.

Спустя четверть часа господин Болен остановил машину у высокой темно-красной каменной ограды кемпинга.
- Ого! – присвистнул он, подходя к кованным чугунным воротам, за которыми открывалась длинная тенистая аллея.
Он не успел протянуть руку к кнопке звонка, как ворота сами собой раскрылись, и из конторки охраны на аллею вышел молодой человек (как Дитер определил про себя «без каких-либо особых примет»), то есть абсолютно заурядной внешности и больше похожий на натурала, чем на представителя сексуальных меньшинств.
- Добро пожаловать. Останетесь на ночь? Паркинг?
- Я еще не решил.
- Хорошо. Из бара можно позвонить сюда, если вы определитесь, я пришлю человека за ключами.
- Благодарю, - Болен кивнул и достал из нагрудного кармана рубашки небольшую фотографию Андерса. Он специально взял не самую популярную из тех, что были выложены в сети, и немного поработал над ней, чтобы придать ей вид старого снимка. - Быть может, вы сможете мне помочь, - он уверенно играл неуверенность, - это мой парень. Мы поссорились и… В общем, мне нужно его найти… Вы не видели его здесь?
Дитер был ко всем прочим своим достоинствам еще и неплохим актером.
Охранник взял снимок и пристально посмотрел на него.
- Красивый, - он поднял глаза на Болена, - понимаю. Но, к сожалению, я не видел. Но, думаю, если был, то такого запомнили бы. Спросите бармена. Да и мальчишек в баре тоже.
Дитер, стиснув зубы, выслушал этот краткий монолог.
«О, Боже! Чего только не сделаешь ради денег» - сказал он себе. Но на его лице не дрогнул ни один мускул. Соблюдая в меру трагический тон, он поблагодарил своего случайного собеседника, забрал фотографию и направился вглубь аллеи.
«А только ли ради денег?» - думал он, отмеряя шагами расстояние до небольшого двухэтажного здания, выполненного в классическом немецком стиле.
«Как в сказке Гофмана… И домик лесного волшебника… И звон колокольчиков… И таинственный прекрасный принц… И все это накануне гей-парада и в окружении местной голубизны», - усмехнулся блондин и переступил порог непосредственно самого заведения.
Судя по всему, постоянные посетители и, как Дитеру подумалось, когда он огляделся вокруг, постоянные обитатели, активно готовились к завтрашнему мероприятию. На диванах в холле были разложены боа и какие-то совершенно безумные тряпки со стразами, люрексом и пайетками.
«Господи, ужас-то какой!» - только успел подумать Болен. Хорошо, что не стал снимать солнцезащитные очки – высокий широкоплечий блондин тут же стал объектом всеобщего внимания, и было вовсе ни к чему привлекать его к себе еще больше посредством совершенно безумного взгляда, буквально ощупывающего все вокруг:
мягкие диваны, обитые бархатом и атласом стены, хрупкие бокалы на тонких высоких ножках на столиках и барной стойке. На посетителей Дитер старался вовсе не смотреть – Андерса здесь точно нет, а все эти взгляды, недвусмысленные вздохи, тихий шепот уже начали его раздражать.
 Дитер направился прямо к стойке. Мимо проскользнул какой-то мальчишка, лицо которого показалось Болену знакомым. Будто невзначай, мальчишка скользнул по шее блондина пышным страусиным пером, и тот невольно едва заметно вздрогнул, поймав себя на мысли, что это очень приятное ощущение.
Присев на высокий стул, мужчина заказал шампанское и закурил.
Бармен с интересом посмотрел на нового посетителя, кивнул и подал бокал на три четверти наполненный солнечной золотой жидкостью.
Старательный игнор в адрес собравшейся публики сделал свое дело – завсегдатаи заведения вернулись к своим занятиям и перестали неприлично пялиться в сторону бара.
Мальчишки хохотали, примеряя свои безумные наряды, делая друг другу макияж и всячески дурачась.
Болен, виртуозно выразив на лице черную меланхолию, печально созерцал содержимое бокала, с удовлетворением чувствуя, как теперь на него переключилось внимание бармена – единственного человека в этом «сумасшедшем доме», с которым Дитеру нужно было заговорить.
- Простите, я могу вам чем-то помочь?
«Отлично!»
Дитер грустно покачал головой.
- Вряд ли… Хотя…
Он снова достал фотографию и показал ее бармену.
- Вы ищете этого человека?
Болен кивнул.
- Я уже не надеюсь его найти.
- К нам он точно никогда не заезжал. Я работаю здесь уже три года и никогда не видел тут таких красавцев.
Дитер промолчал, и парень за стойкой добавил:
- Быть может, вы оставите свои координаты. Ну, вдруг он появится…
- Хорошо, - Болен вздохнул и положил на стойку рядом с купюрой визитную карточку на имя Дитера Адельгейма.
- Мне очень жаль, я постараюсь помочь вам.
Болен залпом опрокинул бокал и направился к выходу.
Как только дверь за ним закрылась, за ней послышались восторженные визги и девчачий щебет на тему: «как это к нам занесло такого красавчика» и «почему он был так равнодушен к столь изысканному обществу».
Дитер спрятал фото в карман и, кивнув на прощание уже знакомому ему охраннику у ворот, погнал машину в обратном направлении.
«Странно. Может, я ошибся? Может, он натурал?»
Но упрямая Интуиция нашептывала ему, что, несмотря на неудачу в клубе, «действия ведутся в верном направлении».
Проезжая мимо указателя на «Глокдорф» , Болен заметил как с той самой загадочной лесной дороги на шоссе выехала белая TEANA и на низкой скорости покатила на север.
Что-то дернуло внутри. Дитер вспомнил эти мистические ощущения, посетившие его несколько часов назад, и ему до одури захотелось снова окунуться в лесную прохладу, снова услышать переливы волшебных колокольчиков.
Поддавшись этому искушению, блондин свернул влево, а через полчаса заглушил мотор и вышел из машины.
Запах хвой закружил голову, и снова послышались переливы колоколов в шорохе листьев и журчании ручьев.
Едва заметная тропинка уводила в чащу смешанного леса, и где-то в его глубине Дитеру послышалось тихое мелодичное пение.
Прислушиваясь, он двинулся по тропинке прочь от дороги. Пение то затихало, то наполняло собой потоки ветра, качающего ветви деревьев. Странное ощущение – Болен чувствовал, что будто привязан к источнику этого голоса невидимой волшебной нитью. Хотел он этого или нет, но эта связь была достаточно прочна, чтобы потерять ее.
Несколько минут спустя, мужчина вышел на поляну, окруженную высокими стволами дубов с пышными кронами. Под ногами колыхалась от ветерка мягкая высокая трава.
Вдруг блондин почувствовал приятную, но очень сильную усталость, будто выпил снотворного. Он опустился на траву, закинул руки за голову и, наблюдая как солнечные зайчики прыгают и играют в изумрудных листьях, забыв обо всем на свете, кроме удивительного голоса, который, как ему теперь казалось, лился из под земли на этой удивительной поляне, уснул.

Сквозь изумрудный лес, наполненный пением птиц, стрелой летел белый стройный жеребец, неся на своей спине всадника – изящного длинноволосого юношу. Дитер никак не мог разглядеть его лица, но знал – он прекрасен, как ангел.
Всадник выехал на широкий тракт. Там, на перекрестке, стояла фигура в алом облачении. Священник махнул рукой на восток, и юноша, склонив голову в знак благодарности, повернулся спиной к заходящему солнцу.
А прямо над лесом врезались в небо два высоких шпиля…

… И лес наполнялся голосом. Казалось, все лесные феи и эльфы, купались в нем, творя невиданное еще ни одним смертным волшебство. Над поляной зависло золотистое марево, и мужчина, открыв глаза, увидел склонившегося над собой ангела в белых одеждах…

- Кто ты? – Дитер приподнялся на локте и протянул правую руку, коснувшись шелковых волос.
Ангел опустил длинные ресницы, улыбнулся и отстранился. Блондин подался вперед, но только и успел увидеть, как стройная фигурка в белом скрылась за деревьями…

Болен вскочил на ноги. Что это было? Видение? Сон? Но это же было так реально! И ощущение шелковых прядей в ладони…
Он перевел взгляд на свою руку. Тонкая золотистая нить паутинки повисла на пальцах…

- Черт! Наваждение какое-то!

Дитер тряхнул головой и быстрыми шагами направился к машине.
Теперь не было слышно пения, но возникло новое, ранее не познанное ощущение, что он прикоснулся к какому-то чуду…

Выехав на шоссе, Болен взял влево и, через некоторое время, снова увидел впереди белый NISSAN. Странно – теперь он ехал достаточно быстро, но расстояние между ними все сокращалось Вероятно, подумал Дитер, водитель белоснежного «японца» или останавливался на обочине, или… Нет. Никакого «или» тут не может быть – после той самой дороги на Глокдорф до виднеющихся вдалеке крыш и шпилей жилого пригорода не было ни одного поворота с шоссе ни направо, ни налево.
Дитер прибавил скорости, но идущая впереди машина внезапно свернула вправо и исчезла в пышных кущах, окружающих частные дома.
Швейцарец повторил маневр и через несколько десятков метров остановился перед только что опустившимися воротами, за которыми виднелись владения добропорядочных бюргеров.
Чутье подсказывало… Нет. Оно не подсказывало, оно кричало, что владелец этого авто непосредственно связан с явлением на лесной поляне, но… Было одно «но»… Перед Боленом как из под земли вырос охранник и вежливо объяснил, что въезд на территорию возможен только по пропускам.
Правда, Дитер не сильно расстроился. Он осведомился, с чем связаны такие строгие меры, и охранник любезно пояснил, что в этой части Ляйхтлингена проживают, в основном, представители немецкой богемы – люди творческие: поэты, актеры, пара дирижеров и даже какой-то лауреат Пулитцеровской премии, которым нужен покой и уединение.
- О, нет, - улыбнулся Дитер, - я не интересуюсь искусством. Я адвокат, и здесь я по совершенно иной причине.
Охранник вопросительно поднял брови и состроил такую физиономию, будто никогда раньше не видел адвокатов.
- Вы адвокат? Представляете, я как раз сегодня собирался поискать в городе хорошую адвокатскую контору! Дело в том, что я собираюсь разводиться и…
Дитер отпустил добрых пятнадцать минут на пространную беседу о юрид… Продолжение »