1. Утро вечера мудренее…

Томас Андерс проснулся поздно. Но вылезать из кровати не стал. На улице слякоть и дождь: совершенно омерзительная погода, под стать настроению Томаса. Вчера он потратил весь день, стоптал ноги по самую задницу в поисках подарка для чертова Болена. Как будто ему, в самом деле, что-то нужно: золото... машины... стриптизерша в именинном пироге... искусственный член... Обидится еще, решит, что его натуральное достоинство не впечатляет.
Томас скривился: «Вот же однобокоозабоченная личность." Был бы человеком интеллигентным, можно было бы книгу подарить. Полное собрание сочинений Гофмана, например. Так ведь нет! Только и умеет, что в чужие штаны залезать ручищами своими. И ладно бы только в штаны! Он и юбки ни одной не пропустит!
«Точно, - оживился Андерс, - подарю ему резиновую тетку в юбке! Отвратительную розовую женщину с вульгарным красным ртом... фу, мерзость! И юбка такая... канареечная... Пусть залезает под нее сколько угодно».
Томас уселся в кровати, на тумбочке рядом - недопитое с вечера молоко в стеклянном стакане. Андерс протягивает руку…
- Нет. Желтое не подходит к его глазам, - тяжело вздыхает он. А мысль была замечательная...
Можно, конечно, не озадачиваться вовсе и заявиться к нему с конфетами и бутылкой шампанского, и какие-нибудь пошлые розы прикупить по дороге. Пусть на себе почувствует: каково это - быть «дамой сердца».
Томас в сердцах скинул стакан на пол. Молоко побежало белым ручейком под кровать. Господи! Ну что за бред!! Почему он вообще должен об этом думать?! Ладно тогда, десять лет тому назад - он был молод и глуп, но сейчас-то он вполне самодостаточный, уверенный (да-да, абсолютно уверенный) в себе мужчина, миллионы очарованных поклонниц готовы на коленях ползти за ним на край света, а он, как последний дурак, всё утро думает о Болене! Томас вылезает из кровати и плетется в душ. Как бы то ни было, у него совсем немного времени. Вечеринку этот... кхм... именинник назначил на семь вечера. Нужно успеть к парикмахеру, массажисту, и... подарка по-прежнему нет.

2. …Зато вечер пикантнее.

Протискиваясь мимо Болена в комнату, Томас уже понял, что дело нечисто. Никаких гостей и в помине не было. Праздничный стол накрыт на двоих, о пошлых розочках Дитер позаботился сам и дурацких свечек понатыкал всюду, куда дотянулась его извращенная фантазия.
- Вот, - без лишних объяснений Андерс протягивает ему подарок, аккуратно завернутый в упаковочную бумагу, что, между прочим, потребовало от Томаса дополнительных расходов.
Дитер сразу же сорвал ее, сунул нос в пакет и распахнул глаза от ... разочарования?
"Сейчас обидится, - тут же решил Томас, - ну я же не виноват, что ничего больше не придумалось!" Болен тем временем извлек на свет кашемировый шарф нежно-голубой расцветки. Немного помял его в руках, подошел к большому зеркалу над камином и ленивым движением намотал на шею. Потом обернулся к Андерсу, всё еще стоявшему посереди комнаты, и прошептал:
- Боже мой! Малыш! Только ты один способен на это!
Томас поморщился, он ненавидел, когда Дитер назвал его ТАК. Болен тем временем продолжал крутиться перед зеркалом, как восторженная девица, и причитать:
- Никто не додумался, что в феврале я легко могу застудить себе горло, тем более в такую промозглую погоду! Только ты, бейби, ты один.
Он бросается к Андерсу и сжимает его в объятиях до хруста в костях: - Такой маленький, и такой заботливый.
Томас безуспешно пытается вывернуться.
- О детка, - Болен наконец отпускает его, смахивая с ресниц слезы умиления, - я так счастлив.
"Совсем умом тронулся, бедняга, "- почти сочувствует имениннику Андерс. Он не знает, что сказать в ответ и как себя вести дальше.
Он проходит мимо праздничного стола, с преувеличенным интересом рассматривает высокие свечи на каминной полке и как бы между прочим нажимает кнопу "play" на музыкальном центре. Ну конечно! Что еще можно было ожидать от этого романтичного придурка: " You're my heart..."
Томас вздыхает, подходит ближе, кладет руки на плечи расчувствовавшемуся Болену и мурлычет: - Потанцуем?