Alina

Никогда не говори "никогда"
1994 год

Томас сидел в аэропорту Лос-Анджелеса и ждал когда объявят посадку на рейс до Гамбурга. Дитер позвонил неделю назад. Для Томаса этот звонок стал полной неожиданностью. Норы, как обычно, не было, в эту ночь она снова не ночевала дома, и в последнее время с ней это случалось достаточно часто. Томас подозревал, что у нее кто-то появился, но разговаривать на эту тему она отказывалась, объясняя свое отсутствие посещением ночного клуба: «Ты такой скучный, Берни, тебе ничего не надо, а я еще молодая и хочу развлекаться!». Томас никогда не спорил, не расспрашивал и старался не ревновать, правда, не всегда это получалось. Однажды Нора пришла домой под утро, практически в невменяемом состоянии, начала обзывать Томаса неудачником, лентяем и бездельником, а когда он попытался приласкать ее, чтобы остановить бред, который она несла, Нора оттолкнула его и прошипела сквозь зубы: «Я не трахаюсь с неудачниками! Хочешь трахаться – иди к своему Болену и подставь ему задницу, он непременно ею воспользуется, ему все равно, кого трахать!» После этого заперлась в спальне и не выходила оттуда до вечера. Они практически перестали разговаривать, и их семейную жизнь можно было назвать сожительством под одной крышей двух абсолютно чужих друг другу людей. Томас впал в очередную депрессию: он либо тупо напивался, либо целый день спал…
И вот позвонил Болен. Томас опешил, услышав его чуть хриплый голос и фразу: «Привет, малыш! Как ты? Я слышал, что с Норой у тебя не все гладко, приезжай ко мне, нам есть, что обсудить!» Томас пробурчал в ответ, что все совсем не так, что просто они дали немного свободы друг-другу, но Дитер перебил его: «Брось, Том! Ненужно оправдываться. Ты прилетишь?»
Томас минуту молчал в трубку. Мысли сменяли одна другую, ему жутко хотелось к Дитеру, он поддержит, он успокоит, он решит все проблемы! Но Томас боялся возвращения к прошлому. Всё же желание победило, и он почти прошептал в трубку: «Да, как только куплю билет, я позвоню».
И вот он в аэропорту, Дитер обещал встретить его, Томас волновался и не знал, как себя вести, что говорить и вообще, кто они теперь друг другу?
Объявили посадку на рейс до Гамбурга, и Томас, схватив сумку, чуть ли не бегом отправился на регистрацию. Удобно устроившись в кресле в предвкушении долгого перелета, Андерс прикрыл глаза, и воспоминания медленно, словно тягучий сладкий с горчинкой горный мед, стали наполнять его.
- Что я наделал, Диди, что я наделал?! Как же я тогда ошибся, почему я никогда не слушал тебя?..
Нора их застукала у Томаса дома, в Кобленце. Том был уверен, что ее не будет еще два дня, она с сестрой собиралась слетать на шопинг в Милан, но кто знал, что рейс отложат из-за нелетной погоды и она сдаст билеты, решив не лететь вообще.
Попрощавшись с женой, Томас набрал номер Дитера в студии: «Диди, она уехала на три дня, приезжай, я соскучился!»
- Малыш, к вечеру буду, жди, - услышал он обрадованный голос Дитера. – Купить что-нибудь? Я знаю, куплю шампанского! Нам есть, что отпраздновать! А ты приготовь что-нибудь вкусное! Малыш, ты классно готовишь!
Томас полдня суетился на кухне, колдуя над плитой. Ему очень хотелось, чтобы все получилось, как можно лучше, он даже испек торт.
В восемь вечера раздался звонок, и Томас выбежал во двор, чтобы открыть ворота. Мерседес тихо прошуршал по гравийной дорожке, и из него вышел улыбающийся Дитер.
- Привет, малыш! – он обнял Томаса и нежно поцеловал в уголок губ.
- Пойдем в дом, не дай бог нас кто-нибудь увидит! Я приготовил твой любимый гуляш и испек торт, - тихо проговорил Томас.
Поужинав, они расположились на диване в гостиной, потягивая шампанское. Дитер восхищался кулинарными способностями Томаса, нежно поглаживая его по плечу и постоянно касаясь губами то виска, то шеи. Шея у Томаса была очень красивая и чувствительная, и когда Дитер кончиком языка касался ее, проводил от ключицы к уху, оставляя влажную дорожку, Томас начинал постанывать, и его кожа покрывалась мурашками.
Но больше всего Томасу нравилось, когда Дитер забирал в рот мочку уха и посасывал ее, по телу начинала растекаться приятная истома, на что член Томаса реагировал соответствующим образом. Дитер всегда знал, чувствовал, что нужно Томасу в этот момент, опускал руку ему на ширинку, расстегивал джинсы и начинал гладить, сжимать его. Томас стонал, поднимал бедра, повернув голову, искал поцелуя.
- Том, обожаю, когда ты в узких джинсах, но ненавижу с тебя их снимать, - шептал Дитер, пытаясь стащить их с Томаса, попутно целуя его.
Томас уже захлебывался от собственных стонов, от того удовольствия, которое мог дать ему только Дитер. Для Болена не существовало понятия стыд. Он проделывал такие вещи, от которых у Тома кружилась голова и хотелось кричать.
Томас поначалу стеснялся слишком откровенных ласк, но Дитер научил его просто получать удовольствие, отдаваться своему любовнику, млея от его горячего языка и губ, сильных рук, скользящих по всему телу.
Дитер перевернул Томаса на живот, подложив подушку ему под бедра. Холодные от геля пальцы Дитера скользнули между ягодиц. Томас застонал, когда Дитер слегка вошел в него сначала одним пальцем, но через минуту добавил еще один. Он начал медленно двигать рукой, разрабатывая, подготавливая Томаса. Дитер помнил, как было больно Томасу в первый раз, как он плакал, но все-таки не отталкивал его от себя. Тогда они понятия не имели о таких отношениях, всё получилось как-то само собой, и всё, что они делали – делали на каком-то подсознательном уровне, они просто хотели друг друга и не могли сопротивляться этому сумасшедшему по своей силе желанию. Томас стонал уже в голос, подавался навстречу руке Болена: «Ди, я хочу тебя, дай мне его, не мучай, хочу тебя!»
Болен приподнял Томаса за бедра, поставив его на колени, развел шире его ноги и вошел в него наполовину. Томас вздрогнул.
- Больно, малыш? – спросил Дитер, наклоняясь и целуя его в шею. - Сейчас всё пройдет, расслабься.
В ответ Томас сам двинулся бедрами навстречу, и Дитер вогнал до упора. Вскрик, всхлип, а следом стон: «Еще, Ди, еще, мне так хорошо, не останавливайся, пожалуйста!»
Они были настолько увлечены друг другом, что даже не заметили, как щелкнул дверной замок и в гостиную вошла Нора со словами: «Куколка, а у нас что, гости?» Последние слова застыли у нее на губах, когда она увидела голого Болена, трахающего ее мужа, Томас при этом громко стонал, выгибая спину.
- Что здесь происходит? – закричала она. - Слезь с него сейчас же, извращенец!
Она подбежала к дивану, влепила Дитеру пощёчину, потом еще одну, и еще. Дитер вскочил с дивана, прикрываясь подушкой и левой рукой пытаясь поймать руку Норы.
- Успокойся, ты всё неправильно поняла!
- Я всё правильно поняла! – она толкнула Дитера в грудь, и он оказался на диване рядом с Томасом, который, подтянув колени к груди и закрыв ладонями лицо, повторял: «Господи, ужас какой, какой ужас!»
- Убирайся из моего дома! – сказала Нора уже достаточно спокойным голосом.
- А ты, - теперь она уже обращалась к мужу, - а ты решай: или я или он! Если я, то вашему Modern Talking конец! Я не позволю тебе больше видеться с этим… с этим мерзавцем! Мы уедем, я забуду о том, что сейчас видела. Но тебе, Болен, я не прощу этого никогда, убирайся, видеть тебя не могу!
Нора и Дитер уставились на Томаса. Он сидел на диване, такой маленький, хрупкий, абсолютно голый, опустив голову, волосы закрывали его лицо, но Дитер понял, что он плачет.
- Конечно ты, дорогая, только ты! – прошептал Томас.
- Но как же так, Том? – Дитер не ожидал такого ответа.
- Так будет лучше, Диди, - еле слышно сказал Томас.
Дитер вскочил и начал одеваться. Через минуту Томас услышал, как машина Дитера отъехала от дома.
- Вот и всё! – пробормотал Томас.
- Почему? Почему ты так поступил со мной? – прошептала Нора, садясь рядом на диван и закрывая лицо руками. Она плакала первый раз в жизни.
На следующий день из газет Томас узнал, что Modern Talking больше нет. Болен ему даже не позвонил, и Томас не решился с ним связаться после того, что сделал, после того, как предал Дитера, одной своей фразой разрушил дело его жизни, перечеркнул толстой, жирной чертой то, что было между ними…

Они не виделись шесть лет, и после всего этого Болен сам позвонил ему и захотел его видеть! А вдруг Дитер даже не узнает его или будет разочарован? За два дня до отлета Томас зачем-то пошел в парикмахерскую и постриг волосы. Ему казалось, что с этими волосами он оставит здесь в Америке весь негатив, все то, что делало последние шесть лет не жизнью, а существованием. А ему хотелось жить, засыпать и просыпаться рядом с Дитером, слышать его смех, обнимать его, отдаваться ему полностью без остатка.
Когда Нора увидела Томаса, она не удержалась, чтобы не сказать очередную гадость: «Берни, ты теперь похож на облезлого воробушка! На черта ты такой нужен Болену?» Она долго смеялась и отпускала язвительные шутки и колкости, но Томас просто не обращал на это внимания. В последние дни его жизнь превратилась в ожидание встречи с Диди… А остальное ерунда…

Томас вышел в зал ожидания. Он издалека заметил светлую голову Болена. Тот стоял посреди зала и внимательно вглядывался в поток людей, ища Томаса.
- Диди, привет! – Томас подошел к нему.
- Том! Малыш!
Они стояли друг напротив друга. И вдруг, поддавшись одному общему желанию, сделали шаг навстречу и обнялись. Вокруг сновали люди, кто-то оборачивался на двух обнявшихся мужчин, блондина и брюнета, и улыбался, а кто-то проходил мимо, не обращая внимания.
Через час Дитер привез Томаса в свою квартиру, в их квартиру, которую Дитер снял для них еще тогда, во времена Modern Talking, в которой они провели столько безумных дней и ночей, наслаждаясь друг другом.
- Ты до сих пор снимаешь ее? – удивленно спросил Томас. - Зачем?
- Потому что воспоминания и эта квартира, это все что осталось у меня от тебя, больше ничего… Я иногда приезжал сюда, оставался ночевать и вспоминал… о нас… о тебе. Мне было очень плохо, малыш, знал бы ты, как плохо.
Томас опустил глаза, Дитер провел по его коротким волосам рукой, нежно дотронулся до подбородка и поцеловал в губы.

Утром Томас проснулся от прикосновений горячих рук Дитера, которые гладили его по животу, соскальзывая в пах и снова поднимаясь на живот. Томас улыбнулся: «Как приятно Ди, как хорошо!» Он повернулся на бок и положил ногу на бедро Дитера, прижимаясь своим возбужденным членом к члену любовника.
- Я тебя больше никогда никуда не отпущу, - прошептал Дитер, входя в него.
- Никогда не говори никогда! – сквозь стон пробормотал Томас, подаваясь навстречу и растворяясь в накрывшем его удовольствии.